Сэр Клементс Маркхэм, История Королевского военно-морского флота
Один из героев Конан-Дойля, профессор Челленджер, утверждал, что Земля создана подобно морскому ежу. С внешней стороны имеется тонкая скорлупа — земная кора, образующая футляр, содержащий массу желеобразного вещества. Эта точка зрения не разделяется большинством астрономов и геофизиков; также сильно расходятся мнения ученых о том, что находится внутри Земли и как вообще туда проникнуть. Возможно, что Земля образовалась как устойчивое скопление метеоритов. Тогда это будет обозначать, что земное ядро состоит из жидкого железа и никеля. С другой стороны, если бы Земля представляла собой сгущение газообразной материи, то ее недра содержали бы сильно сжатый водород. Теории о Земле живут упорно и догматически в течение многих веков, и профессор Челленджер у Конан-Дойля жил согласно именно этим двум принципам. Однако будучи человеком решительным, он для подтверждения своей идеи организовал прорытие шахты глубиной свыше восьми миль.
Экспериментальный подход, несомненно, является единственно правильным, если мы будем пытаться доказывать теоретические аргументы. В последние десять лет наблюдается возрождение усилий, направленных на то, чтобы больше узнать о Земле. Форма земной поверхности была определена довольно полно еще во времена великих открытий XVIII и XIX вв., и поэтому можно простить тех, кто думает, что с завоеванием Эвереста и Антарктиды окончательно закрылась книга географических приключений. И, конечно, именно поэтому большая часть искателей неизвестного уже направила свои мысли на исследование Луны и даже более отдаленных космических тел. А ведь мы еще далеко не все знаем о Земле. Есть еще географический рубеж, который нужно преодолеть, — дно океанов.
Даже беглого взгляда на карту мира или глобус достаточно, чтобы увидеть, что почти три четверти земного шара покрыто водой. Что спрятано под этим покровом? Плоское морское ложе или целый ряд затонувших континентов? Большая часть океанического дна совершенно не исследована или же пересечена лишь немногочисленными разрозненными промерными галсами. Каждый раз, когда какое-нибудь судно прокладывает новый промерный тале, оно обнаруживает неизвестные ранее формы подводного рельефа, — следовательно, здесь мы имеем огромное поле для современных открытий, совершаемых небольшой группой ученых во всех океанах земного шара. Эта работа не ограничивается только регистрацией морфологии морского дна, так как у нас созданы приборы, дающие возможность определить характер слоев горных пород, залегающих глубже поверхности дна океанов. И именно в этом смысле новый «Челленджер» внес большой вклад в изучение Земли. «Челленджер» — это гидрографическое судно, которое со специальными океанографическими заданиями отправилось в 1950 г. в трехгодичное кругосветное плавание.
Одной из традиционных задач Британского Королевского военно-морского флота было участие в исследовательских плаваниях. И в истории его есть немало страниц, повествующих о мирных подвигах английских судов и моряков, которые спорят со славой, добытой ими в военных битвах. Имена Кука, Флиндерса, Нареса, Скотта, названия судов «Дискавери», «Баунти», «Бигл» и «Челленджер» говорят нам о ведущей роли Королевского флота в поисках новых земель и описании неизвестных растений и животных.
Когда-то было сказано, что «знакомство с работой военно-морских экспедиций не может не привести к убеждению, что именно это и есть настоящее дело для военного флота в мирное время». Так оно, безусловно, и есть, потому что знание географии, природы и процессов, происходящих в море, имеет первостепенную важность для военных 'моряков, так же как и для всех вообще мореходов. Кроме того, организация морских научных экспедиций обходится всегда очень дорого, и поддержка со стороны военного флота оказывается почти необходимой. Поэтому постоянное объединение ученых и военных моряков в исследовательских экспедициях и открытиях совершенно естественно. Это объединение очень часто проявляется в сравнительно небольших предприятиях, как, например, сбор образцов донных грунтов в Ла-Манше или измерения силы тяжести с подводной лодки вблизи материкового шельфа. Однако необходимость изучения всего земного шара требует порой приложения новой техники для исследований и в далеких частях Мирового океана. Тогда становится необходимым снаряжать крупные и хорошо оснащенные экспедиции.
Целью первых экспедиций военно-морского флота было открытие новых земель, нанесение на карту всех деталей их береговой линии и надводного рельефа, а также отыскание морских путей в дальние страны. Длительные поиски Северо-западного прохода и западного пути в Индию, попытки найти Южный материк — все это привело к большим успехам в картографии. Географические открытия дали сведения о новых видах животных и растений, и ученые-натуралисты XVIII и XIX столетий получили большое количество систематических данных. А во второй половине XIX в. внимание исследователей обратилось к изучению самих глубин океана. Изобретение подводного телеграфа, несомненно, было одним из первых стимулов большого желания — равно как и необходимости — изучать рельеф океанического дна. В 1868 г. британское судно «Лайтнинг» проводило регулярные измерения глубин, а в следующем году «Поркупайн» добыл образцы донных грунтов с глубины 1500 морских саженей. Однако знания одних лишь очертаний рельефа океанического ложа было еще недостаточно, чтобы полностью оценить осуществимость проекта прокладки трансокеанского кабеля. Считали, что могут возникнуть огромные трудности из-за глубинных течений. О крайнем недостатке знаний говорят также опасения, что разные невиданные морские чудовища, живущие в глубинах океана, могут весьма враждебно встретить всякое вторжение на их территорию. Поэтому было необходимо всесторонне изучать глубины океана, подобно тому как в предшествующих столетиях были тщательно исследованы и научно описаны новые земли.
В 1872 г. судно «Челленджер» было послано в экспедицию для изучения Мирового океана, и можно сказать, что эта знаменитая экспедиция 'заложила основы современной океанографии. Это великое дело было организовано начальником Гидрографического управления военно-морского флота совместно с Королевским обществом, а личный состав корабля состоял из военных моряков под командованием капитана Джорджа Нареса и гражданских ученых, которых возглавлял проф. С. Уайвил Томсон. «Челленджер» проводил регулярные измерения глубины и отбирал пробы донных грунтов, а также вел температурные наблюдения и химические анализы морской воды с различных глубин. Объемистые отчеты, содержащие детальные описания собранных зоологических экземпляров, а также физические исследования говорят сами за себя, и можно только восхищаться огромной работой, проделанной этой первой действительно научной океанографической экспедицией. Хотя работами «Челленджера» были установлены примерные пределы изменения физических свойств океанов, но оставалось еще много деталей, которые следовало выяснить. Только после этого можно было бы составить истинную картину природы океана.
Измерения глубин производились очень трудоемким способом — путем опускания на дно океана груза на очень прочном пеньковом лине. При вытравливании в воду пеньковый линь значительно уменьшает свой вес за счет плавучести. Это было необходимо, так как если бы применялся тяжелый линь, то было бы очень трудно заметить изменение в натяжении на лине в тот момент, когда груз достигает дна. Современный эхолот произвел революцию в изучении подводного рельефа. До его введения в практику данные глубоководного промера были весьма малочисленными. И хотя общие очертания подводных цоколей островов, поднимающихся над ложем океана, а также шельфов вокруг континентов были известны, детали рельефа морского дна могли быть очерчены не лучше, чем если бы мы попытались очертить рельеф Британских островов, зная лишь высоты Лондона, Эдинбурга и Сноудона. Эхолот дает не отдельные точенные измерения глубины, а ведет непрерывную запись профиля дна и, таким образом, дает представление об истинной морфологии ложа океана.
Гидрографическое ведомство морского министерства интересуется главным образом неровностями дна на мелководьях, опасными для мореплавания. А геоморфология глубоководных областей океана является предметом, который наука должна была развивать ради своих теоретических интересов. Однако во время последней войны были обнаружены многие формы глубоководного рельефа. Особенно заслуживают внимания открытия X. Хесса в Тихом океане. И сознание того, что под водами океанов существует огромный и все еще неведомый нам мир, привело в последние десять лет к усилению сбора данных о морских глубинах.
Никто не может еще точно сказать, каким .образом знание рельефа глубоководных частей океана принесет пользу военно-морскому флоту; не исключена, например, возможность, что подводные лодки смогли бы ложиться на грунт в открытом океане на вершинах крупных подводных гор. Но все равно совершенно очевидно, что чем больше мы узнаем о природе океана, тем будет лучше.
В 1940 г. явственно ощущался недостаток в точных сведениях об океане как водной среде, в которой действуют корабли. Например, волнение, которое имело огромное значение при десантных операциях, в целом было едва изучено, и методы предсказания состояния моря по метеорологическим данным нуждались в самом интенсивном развитии. Зато теперь прогнозы волнения широко используются при разведке нефти у побережья.
При глубоководных промерах необходимо иметь данные наблюдений о температуре и солености морокой воды, чтобы в показания эхолота можно было вносить поправки за истинную скорость звука. Со времени экспедиции на первом «Челленджере» океанографы использовали определения температуры и солености воды для наблюдения за движениями водных масс, чтобы затем нанести на карту основные океанические течения. В свою очередь сведения об этих течениях необходимы штурманам для точного определения местонахождения судна методом счисления и для определения длительности плавания. Таким образом, изучение океанов напоминает игру в мяч между моряками и учеными: каждый успех ведет к необходимости более тщательных наблюдений; расширение наблюдений вызывает возникновение новых интересных проблем. Даже жизнь океанического животного мира представляет непосредственный интерес для Гидрографического ведомства, и притом не только с точки зрения рыбного промысла. Дело в том, что в настоящее время с помощью эхолота различными кораблями обнаружено много мелей в таких местах, где они маловероятны. В действительности записи этих мелей были получены не от мелководного дна, а от скоплений рыбы, поедающей мелкие морские организмы.
Недавно появилась еще одна заинтересованная группа, которая тоже начинает играть свою роль в океанографии. Геологи, ведущие разведку на нефть, с некоторого времени стали считать, что источники нефти нужно искать скорее всего в тех местах, где в условиях недостатка кислорода наблюдается распад организмов рыб или других морских животных. Поскольку знание того, как образуется нефть, может помочь в поисках ее крупных залежей, совершенно очевидна связь нефтяной разведки с морскими исследованиями.
Океанографические исследования проводились многими странами, но в большинстве случаев эта работа выполнялась небольшими экспедициями с весьма ограниченными задачами и районами исследований. Конечно, были и исключения. Например, плавания судов «Джон Муррей» и «Метеор» значительно расширили представления о природе Индийского и Атлантического океанов. В этих экспедициях основное внимание уделялось структуре и динамике вод океана и жизни их обитателей. Геология морского дна исследовалась лишь путем сбора проб из самых поверхностных слоев донных осадков, а также путем крайне медленного сбора сведений о глубинах. Но интерес некоторых физиков и геологов к вопросу о составе земной коры привел к развитию методов исследования глубинных слоев морского дна. В 1939 г. война прервала экспериментальные исследования, проводившиеся по обе стороны Атлантики. Эти эксперименты уже дали успешные результаты в прибрежных водах на глубинах порядка 100 морских саженей (180 м) и намечали пути зондирования дна океана на больших глубинах. Был создан эхолот-самописец, позволяющий записывать многочисленные профили дна и тем самым расширять представления о рельефе дна. Появилась и стала расти новая школа океанографов, которая занималась уже не столько водами океанов, сколько их дном.
Ханс Петтерсон был первым, совершившим сразу же после войны комплексную кругосветную океанографическую экспедицию на шведском учебном судне «Альбатрос». Петтерсон с большой детальностью исследовал ложе океана, применяя для отбора проб грунта новую трубку, изобретенную Кулленбергом. Эта трубка позволяла брать со дна океана колонки грунта — глинистых осадков — длиной до 70 футов. Петтерсон пытался также определять толщину слоя рыхлых осадков с помощью записи волн, возбужденных взрывом небольшого заряда и отраженных от подошвы осадочного покрова. Как мы увидим дальше, этот сейсмический метод отраженных волн может дать ценные результаты, но интерпретация записей отраженных волн не однозначна. Тем не менее экспедиция на «Альбатросе» провела исключительно широкие исследования осадков, покрывающих дно океанов, а замечательная коллекция колонок грунта, собранная ею, при детальном изучении в лаборатории дает много сведений о ледниковых периодах и относительно недавней геологической истории. «Альбатрос» был оснащен эхолотами, способными записывать непрерывные профили дна на глубинах 3—4 тысячи саженей. Подобно всем послевоенным экспедициям, экспедиция на «Альбатросе» превратила глубоководный промер в обычные повседневные наблюдения. Это же было сделано затем и датской глубоководной экспедицией на «Галатее», которую возглавлял доктор Антон Бруун.
Главным объектом изучения «Галатеи» был животный мир океана. Глубоководные траления проводились этой экспедицией в классической манере первого «Челленджера», но уже с применением самого современного оборудования. Королевское научно-исследовательское судно «Дискавери» совершило плавание в южное полушарие главным образом с целью изучить поведение китов, но во время этого рейса проводился попутный промер и брались пробы воды, а также делалась попытка получить отражения звуковых волн от подошвы осадочного слоя.
В последние годы бурную деятельность стали развивать Соединенные Штаты Америки, и в результате были достигнуты большие успехи во всех областях океанографии в Тихом океане. Это было следствием как вызванного войной возросшего интереса к островам и атоллам Тихого океана, так и необходимостью для вооруженных сил располагать точными сведениями об острове Бикини и других подобных местах, используемых в качестве полигонов для испытаний атомного оружия.
Изучение Тихого океана связано как с изучением природы его островов, так и с исследованием геологического строения этих островов и атоллов, а также самого ложа океана. В Тихом океане экспедиции работают почти беспрерывно. Кроме неглубокого исследования дна океана путем драгирования и взятия образцов донных осадков стали применять также сейсмический метод преломленных волн для изучения пластов горных пород, лежащих глубоко под дном океана и до «корней» коралловых атоллов. Огромное количество сведений о геологии дна океана собрано во время многочисленных рейсов «Атлантиса» и других судов под руководством профессора Колумбийского университета Мориса Юинга, пионера глубоководных сейсмических исследований.
Свои первые сейсморазведочные работы Юинг проводил на мелководных участках атлантического побережья Америки с целью получить сведения о различных геологических формациях. Такие же эксперименты были выполнены Эдуардом Буллардом на западных подходах к Ла-Маншу. В обоих этих случаях применялась обычная наземная техника сейсмической разведки, с тем лишь дополнением, что приборы, устанавливавшиеся на дне, герметизировались. Результаты этих работ позволили проследить границу между относительно молодыми породами и подстилающими их древними породами фундамента вплоть до края шельфа, где плавно понижающаяся поверхность отмели переходит в обрыв, круто падающий вниз на протяжении нескольких миль к ложу океана.
Эти ранние эксперименты служили двум целям: во-первых, возбудить интерес к возможностям морской геологии и, во-вторых, показать, что исследования можно проводить в глубоководных частях океанов. Было обнаружено, что совсем не обязательно помещать сейсмическую аппаратуру на дно моря; наблюдения сейсмических волн можно с успехом проводить и вблизи поверхности воды. Подробно этот метод будет описан в одной из последующих глав.
Летом 1949 г. Морис Хилл (Отделение геодезии и геофизики Кембриджского университета) доказал, что определения толщины слоев и скорости звука могут быть сделаны достаточно точно для горных пород, залегающих на глубине 2—3 миль от поверхности воды. Аппаратура Хилла была приспособлена для работы с одного судна. По счастливой случайности эта аппаратура была испытана как раз в то время, когда Гай Вьятт, главный гидрограф Британского военно-морского ведомства, планировал кругосветное плавание «Челденджера». Даже самый заядлый морской геолог вряд ли станет утверждать, что изучение строения пород, залегающих на глубине 3 миль под килем корабля, действительно представляет большой интерес для навигации. Однако, как мы уже видели, военно-морской флот часто производит исследования пе только с чисто практическими целями, и Гай Вьятт согласился включить сейсморазведочные эксперименты в программу плавания «Челленджера». Сочетание глубоководного промера с морскими геолого-геофизическими исследованиями было просто идеальным и явилось дальнейшим развитием океанографических работ первого «Челленджера» как в смысле выяснения подробностей рельефа морского дна, изученного тогда лишь в самых общих чертах, так и в смысле более глубокого исследования земной коры, чем это позволяло драгирование и сбор образцов донных осадков на старом «Челленджере».
Новый «Челленджер» был не так велик, как его знаменитый предшественник XIX в., и на нем нельзя было разместить химические или какие-либо другие океанологические лаборатории-и взять большую группу ученых. Главная научная задача экспедиции была посвящена одной определенной отрасли океанографии, связанной с изучением рельефа и геологического строения дна океанов. Умение и опыт морских исследователей, а также новая кембриджская аппаратура были на уровне этих задач, и, как мы увидим дальше, сделанные благодаря всему этому открытия помогли собрать достаточное количество фактов, которым не должны противоречить выдвигаемые предположения о строении Земли.
Такая целенаправленность экспедиции вовсе не означала, что изучение других вопросов океанографии было полностью заброшено. Природа океана изучалась со всех сторон и самым энергичным образом, хотя иногда, возможно, скорее по-любительски, чем профессионально. За два с половиной года плавания, во время которого судно побывало в некоторых редко посещаемых районах земного шара, были собраны различные коллекции и сделаны наблюдения, представляющие огромный интерес для других специалистов. В наши дни осталось уже очень немного мест, которые лежали бы в стороне от проторенных морских дорог и не были бы описаны с самых различных сторон. Однако исследователи получали полное удовлетворение при виде индейских племен на островах Королевы Шарлотты или обитателей коралловых атоллов группы островов Эллис. И даже такие места, как Япония и Гавайские острова, уже исхоженные вдоль и поперек, при первом знакомстве приводили в восторг путешественников, а быстрая смена мест позволяла проводить интересные сравнения.
Кроме того, у экспедиции не было недостатка в открытиях. Не говоря уже о новых геологических данных, полученных благодаря сейсмическим исследованиям, в океане было обнаружено много новых подводных географических объектов. «Челленджер» обнаружил также самое глубокое место в океане, которое было зарегистрировано когда-либо до этого. Глубина 5940 саженей была получена в Марианском желобе в Тихом океане не более чем в 50 милях от того мета, где «Челленджер» XIX в. обнаружил во время своего плавания самую большую из измеренных им глубин. Может быть, и существуют места с глубиной на несколько саженей больше, но в общем история измерения максимальных глубин океана уже пройдена до конца. И кажется замечательным, что корабль с таким славным названием завершил эту работу, начатую когда-то пионерами океанографии на одноименном же корабле.
Бесконечное множество аналогий можно получить, изучая переплетающиеся маршруты экспедиций на «Челленджере» в 1872 и 1950 гг. При этом немаловажно то, что если «Челленджер» XIX в. путем сравнительного изучения всех океанов заложил основы океанографических измерений вообще, то «Челленджер» наших дней, развивая морские геологические исследования, дал основы представлений о структуре дна океанов. Эти представления будут пополняться дальнейшими исследованиями, направленными уже на изучение отдельных деталей.
1 мая 1950 г. в 11 час. 30 мин. утра судно английского флота «Челленджер» миновало волнорез в Плимуте. Этот день казался подходящим, чтобы начать экспедицию, в частности и потому, что день 1 мая был понедельником. Последняя неделя в Плимуте ушла на проверку аппаратуры после очень короткого предварительного рейса из Чатама. Дни, проведенные в Чатаме во время большого ремонта, который был необходим, прежде чем судно покинет на несколько лет родные доки, образовали затянувшийся период маленьких неприятностей и нарушений планов. Доки выпускают замечательные суда военно-морского флота, но до тех пор, пока до выхода из дока не останется один час, будет казаться, что на судне царит хаотический беспорядок из шлюпок, канатов и машинного оборудования, а также бесчисленной толпы рабочих, слоняющихся по всем палубам с инструментами, а иногда и с кружками чая. Суматоху еще увеличивает то, что судно уже укомплектовано командой, хотя еще не закончены ремонт и переделки, и поэтому команда корабля должна вести двойную жизнь: днем — на судне, а ночью — в казармах.
В воспоминаниях о первых днях, проведенных на борту корабля, остался неубранный грязный подход к трапу мимо электрических генераторов и ведер для мусора и холодное судно, в которое пар из машинного отделения еще не вдохнул жизненного тепла, хотя оно и сопровождалось, как всякий новорожденный, достаточным шумом. Электроэнергия доков, конечно, давала свет для судна, но это носило характер своеобразного переливания крови, и корабль жил в порту таким образом еще много времени спустя, пока его машины и, что гораздо важнее, его механики отдыхали.
Электроэнергия приводила в действие вентиляторы для очистки воздуха в небольших помещениях, на которые было разделено судно. Эти вентиляторы производили итум, напоминающий порывистый ветер в сопровождении жалобного воя на высокой ноте,— сочетание звуков, которое угрожало вначале полностью лишить нас сна. Однако после первых же нескольких дней, проведенных на борту судна, этот шум перестали замечать. Позднее, когда питание энергией переключали с судового источника на береговой, мертвая тишина, устанавливающаяся при этом, казалась даже странной. Но это безмолвие вместе с полутьмой, воцарявшейся при выключении света на несколько минут, вызывало приятные ассоциации, так как обычно совпадало с прибытием в новое место.
Хотя морские исследования и были для экспедиции «хлебом насущным», никто не стал бы отрицать, что посещение различных портов являлось своего рода «пирожным». За два с половиной года плавания «Челленд-жер» побывал почти в шестидесяти портах мира и во всех чувствовал себя очень бодро, за исключением шести недель ремонта в Оклендском доке, который явился остановкой на полпути кругосветного путешествия.
Однако судно может умереть. И мой последний визит, нанесенный прекрасному «Челленджеру», был печален, так как для судна окончились экспедиции и доки, и больше на нем не видно было рабочего оживления, не слышно шума, взрывов смеха, стоит полная тишина и уныние, и вас охватывает чувство такой пустоты, какой в действительности на судне никогда не бывает. «Челленджер» теперь уже пошел на слом, но в будущем, без сомнения, это имя будут носить другие суда, которые, быть может, продолжат традиции исследований, начатых знаменитым «Челленджером» в 1872—1876 гг.
Инструкции главного гидрографа предусматривали проведение прибрежного промера многих районов, включая Бермудские острова, Ямайку, острова Фиджи и Кипр. Следовало также: «проводить непрерывные эхолотные наблюдения на всем протяжении плавания, причем курс судна необходимо прокладывать так, чтобы заполнить самые большие пробелы в измерениях глубин океанов:
- выполнять сейсмические измерения для изучения геологического строения дна океана в возможно большем числе мест, насколько это позволят время и погода;
- исследовать все возможные мели, подводные горы, глубоководные желоба и другие формы подводного рельефа, а также отбирать образцы донных грунтов;
- выполнить ряд станций для измерения температуры и взятия проб воды;
- измерять температуру поверхности воды и проводить регулярные батитермографические наблюдения с целью получить температурные кривые для поверхностного слоя воды;
- проводить определения магнитного склонения на выбранных станциях;
- наблюдать и описывать любое явление, представляющее интерес для биологии; особенно важно проводить сетью ловы планктона и других мелких морских животных и заносить в вахтенный журнал записи обо всех увиденных морских птицах».
Маршрут, выбранный для кругосветного плавания, проходил на запад к Бермудским островам, затем в Тихий океан к западному побережью Канады, а потом через Тихий океан к берегам Японии; спустившись на юг к Новой Зеландии, судно начинало обратный путь, пересекало Индийский океан и через Средиземное море возвращалось в Портсмут. Путь следования «Челленджера» показан на приложенной карте, на которой отмечен также маршрут первого «Челленджера», проходивший в восточном направлении.
Панамский и Суэцкий каналы были менее интересными пунктами путешествия. В то время как старый «Челленджер» провел часть своего плавания в Южной Атлантике, потому что должен был пройти через Магелланов пролив и обогнуть мыс Доброй Надежды, курс нового «Челленджера» почти полностью ограничивался северным полушарием. Несмотря на то что Суэцкий канал был открыт уже в 1869 г., экспедиция 1872—1876 гг. миновала Средиземное море и прошла через южную часть Индийского океана, явившись первой экспедицией, которая на судне с паровым двигателем пересекла антарктический полярный круг. Маршруты обеих экспедиций наиболее близки в западной части Тихого океана. Случилось ли это потому, что антиподы обладают для англичан, отправляющихся в кругосветное путешествие, особенной привлекательностью, а может быть, в этом было повинно обаяние островов Южных морей? В общем было пройдено 74000 миль, немногим больше, чем путь старого «Челленджера», который прошел 69 000 миль.
«Челленджер» — судно водоизмещением 1200 т — был построен в 1929 г. для Министерства сельского и рыбного хозяйства для исследования новых промысловых районов в северных водах. Предполагалось, что руководить судном будет военно-морской флот и что в плаваниях на нем будет принимать участие группа ученых.
Хотя судно никогда пе оказало непосредственной помощи рыбной промышленности, первоначальные замыслы его создателей во многих отношениях все же были осуществлены. Рейс «Челленджера» дал много сведений об океанах, представляющих интерес для исследования рыбного промысла, хотя прямые наблюдения за жизнью рыб имели лишь второстепенное значение в этом плавании.
«Челленджер» имел немного более 200 футов в длину, широкое поперечное сечение и высоко поднятую носовую часть, так что он больше походил на яхту, чем на военно-морское судно. С 1931 г., после первого плавания, ввиду финансовых ограничений, наложенных кризисом в 1930 г., Гидрографическое управление включило судно в свой флот гидрографических судов, и «Челленджер» был занят в нескольких рейсах, которые по своему характеру лишь немного выходили за рамки обычной съемки. Один из первых рейсов «Челленджера» был к побережью Лабрадора и Гренландии. Капитан, плававший на нем в этом рейсе, впоследствии стал начальником Гидрографического управления, который и направил судно в кругосветную исследовательскую экспедицию. Без сомнения, морские офицеры, привязываются к своим кораблям, и поэтому назначение старого корабля в настоящий исследовательский рейс, должно быть, доставило сердцу Гая Вьятта огромное наслаждение. В 1950 г. он сказал на прощанье, обращаясь к капитану Биллу: «Судно прекрасно и в плохую погоду, но помните, Вы не должны допускать, чтобы оно черпало кормой». Во время нашего кругосветного плавания, даже в самые сильные штормы это предупреждение не имело плохих последствий, но в последующем рейсе, в 1953 г., волна действительно захлестнула корму и смыла одну из шлюпок. «Челленджер» сослужил хорошую службу во время войны на Дальнем Востоке, а однажды выполнял роль плавучей картографической фабрики при составлении необходимых десантных карт для захвата Малайи. После войны судно выполняло работу по обычной съемке в Персидском заливе, и карты, созданные на базе этой съемки, принесут большую пользу для все возрастающих поисков нефти в море у берегов Аравии. Один из каналов, для которых была произведена съемка, уже используется танкерами, идущими в большой нефтяной порт.
В дни войны у «Челленджера» на задней мачте был установлен бизань-парус, что увеличивало его скорость на 1—2 узла и давало ему возможность идти наравне с быстроходными судами флота. Вообще «Челленджер» был «тихоходом»: его средний ход даже ;в хорошую погоду составлял всего около 8 узлов, с резервом лишь в 2 узла при самом полном ходе. В бурную погоду в открытом море скорость судна часто падала до 1—2 узлов, при этом нос его резко зарывался в волны, создавая большое сопротивление воде. Но именно эти резкие наклоны давали кораблю возможность оставаться сухим от воды, и даже в самую бурную погоду лишь случайная волна пробиралась внутрь, чтобы вымыть дорожки.
Двигатель был несколько старомодным для современного военно-морского судна: один-единственный винт с паровой машиной тройного расширения, т. е., по существу, с той же машиной, которую Уатт применял в своих ранних экспериментах, лишь с тем усовершенствованием, что пар, выходивший из первого цилиндра с понизившимся давлением, с успехом использовался еще в двух цилиндрах, чтобы дать на главный ведущий вал добавочное давление. Паровые котлы топились нефтью, так что у нас не было той грязи от угля, которую приходилось терпеть на паровых судах времен старого «Челленджера».
Вдоль каждого борта главной палубы шли закрытые проходы, за счет чего ширина верхней палубы увеличивалась до полной ширины судна я создавалась удобная защита и от солнца и от дождя. В передней части главной палубы располагались якорные лебедки, а якорная цепь помещалась там же несколько ниже, в форпике. Паровая лебедка для опускания приборов при сборе образцов грунта и морской воды была расположена впереди по правому борту. Бак судна ограничивался передней переборкой капитанской каюты. Из центра носовой палубы поднималась главная мачта, на которой имелась стрела для опускания в воду тяжелых приборов, таких как радиоакустические буи. Это было очень удобно для проведения сейсмических работ, так как на баке было много места для громоздкой сейсмической аппаратуры. Бак был также местом, где офицеры могли подышать свежим воздухом и где, конечно только в тихую погоду, они провели немало приятных часов во время «собачьей» вахты, сидя в кресле или лениво поглядывая на голубое небо или звезды, а может быть о о чем-нибудь мечтая.
Интересно сравнить это судно с «Челленджером» XIX в., снаряженным для экспедиции 1872 г. Лейтенант Уильям Дж. Дж. Спрай описывает старый «Челленджер» как «двухпалубный корвет водоизмещением 200 г, с машиной в 4000 лошадиных сил; все необходимое переоборудование, которое было нужно, чтобы приспособить судно для предстоящей работы, было сделано в доке в Ширнессе. Чтобы иметь свободное место, с главной палубы были убраны все орудия, за исключением двух 64-фунтовых пушек. Кроме кают капитана, старшего помощника и руководителя научной группы, на судне имелись также просторные помещения для научных наблюдений и анализов, химическая лаборатория и фотолаборатория, оборудованные всевозможными приборами, которые только могли предоставить наука и техника. На верхней палубе был установлен двухцилиндровый двигатель в 18 лошадиных сил с приводными валами и барабанами, протянувшимися через весь корабль и предназначенными для выбирания тросов во время драгирования и измерения глубин».
Старый «Челленджер» XIX в. со своим водоизмещением в 2000 тонн был гораздо больше, чем наше судно, и его лабораторные помещения были куда роскошнее. Это было необходимо для того типа научных наблюдений, которые на нем проводились. Но поскольку мы не пытались делать какие-либо химические анализы и собирали для коллекции только те образцы животных и осадков, которые не могли быть определены непосредственно на борту корабля, то у нас было достаточно места для геоморфологических и геологических работ, которые имели для нас первостепенное значение. Наша сейсмическая аппаратура не была чересчур громоздкой; а что касается результатов работы, то нужно было лишь место для хранения фотобумаги, на которой записывались вступления звуковых волн, прошедших сквозь толщу воды и донных отложений.
Преимуществом старого «Челленджера» было в высшей степени удачное сочетание паруса и пара, в то время как мы из-за запасов горючего были ограничены пребыванием в открытом море лишь не более 22 суток. Из-за сочетания малой скорости и ограниченного пребывания в открытом море мы но могли останавливаться для проведения экспериментов более чем на несколько дней во время некоторых больших переходов, длина которых определялась географическим размещением заправочных станций. Если в открытом море встретится плохая погода, то это может полностью поглотить те несколько дней, которые планировались для работы, а также может замедлить ход судна до такой степени, что не останется ни одного дня в запасе. Тем не менее за время нашего плавания было выполнено свыше 6500 измерений глубин, в. то время как на старом «Челленджере» — лишь 250, и определено геологическое строение дна в 32 пунктах Атлантического, Тихого и Индийского океанов и Средиземного моря.
Команда судна численностью около ста человек состояла полностью из добровольцев, и для многих из них этот рейс был первым заграничным плаванием. По плану экспедиция должна была продолжаться три года, т. е.. дольше, чем обычный период службы во флоте в мирное время вдали от родных вод. Однако привлекательность посещения множества мест, которые лежат за пределами обычного заграничного плавания, обеспечила среди добровольцев горячий отклик. Кое-кто из наиболее циничных утверждали, что они пришли на «Челленджер» лишь для того, чтобы сэкономить деньги или чтобы набрать специальный 42-дневный отпуск за работу во время погрузок. Впрочем, каковы бы ни были причины появления на судне участников этой экспедиции, очень немногие сожалели о времени, проведенном в плавании. Около двух третей команды оставались на корабле на протяжении всего плавания. Те же, кто оставил судно, сделали это лишь потому, что некоторое время спустя нормальная система повышения в звании превратила правильно пропорциональный личный состав корабля в состав, переполнивший судно всякого рода начальниками и старшинами. Пришлось даже увеличить офицерскую кают-компанию, чтобы справиться с таким положением дел на судне.
Почти все обитатели кают-компании были специалистами в той или иной области. Небольшое судно может взять ограниченное число офицеров, но когда оно плавает как автономное судно вдали от флота или родной базы, то совершенно необходимо иметь на борту доктора и казначея, так как физически невозможно делить их с другими кораблями. Офицер-механик и штурман имеют свои особые задания, так что кроме первого лейтенанта — специалиста по гидрографии — остается место еще только для двух строевых офицеров. Смешанная каюта была заполнена учеными. При таком небольшом числе офицеров было совершенно необходимо оказывать друг другу помощь как в кораблевождении, так и в проведении экспериментов. Успешное выполнение океанографических работ зависело от совместных усилий всех тех, кто плыл на борту «Челленджера».
Результаты научных исследований, полученные «Челленджером», сообщались в публикациях различных научных обществ. Некоторые выводы из проведенных на «Челленджере» наблюдений спорны, но «Челленджер» лишь, собирал факты, и только последующее изучение новых данных покажет, какой из теорий следует отдавать предпочтение. Вопрос о том, как образовалась Земля, всегда привлекателен, и выяснить строение Земли под океанами крайне необходимо, прежде чем мы сможем составить ясную картину ее геологического прошлого.
В промежутках между проведением научных исследований было очень приятно увидеть различные интересные уголки земного шара. Правда, океанографическая экспедиция не является самым быстрым способом знакомства с достопримечательностями дальних стран, потому что между каждым заходом в порт, продолжающимся всего несколько дней, лежат три недели, проводимые в море, а океан во всех частях света выглядит почти одинаково. Тем не менее, за немногими исключениями, завершением каждого трехнедельного перехода в море для нас было посещение новой страны. Правда, это постоянное движение иногда даже раздражало, так как в портах, куда заходило судно, мы очень быстро приобретали друзей, сердечное гостеприимство и товарищеское отношение которых делали расставания печальными.
Но, как правильно сказал капитан 3-го ранга Ритчи: «Вы никогда не совершите кругосветного путешествия, если будете все время стоять на одном и том же месте!» Итак, мы все же совершили плавание вокруг света, несмотря на обольстительные чары островов Южных морей, где так тепло и легко живется под сенью пальм.
Профессиональным фотографам, очевидно, известно, что пальмы и нефтяные вышки имеют общее свойство — фотогеничность. Это, по-видимому, не относящееся к делу замечание напоминает о связи океанографии с поисками нефти. В экспедиции на «Челленджере» этот вопрос совпадал с интересами гидрографов и морских геологов. И хотя в коралловых атоллах Тихого океана не было найдено нефти, исследования показали, как образовались эти своеобразные структуры. Они, по существу, являются Как бы надгробными памятниками древних вулканических островов, выросших на дне океана в результате извержения лавы и затем медленно погружавшихся в океанские пучины, .но сохраненные деловитыми коралловыми полипами, построившими атоллы. Представления о формировании атоллов имеют известное отношение к вопросу о происхождении нефти, так как нефть часто находят в структурах древних коралловых рифов, погребенных под поверхностью современных континентов. Возможно, в этом отношении еще больше могут дать методы изучения геологического строения коралловых атоллов, так как эти методы применимы также и для поисков нефти в мелководных морях.