Если мы допустим, что слой 6,7 км!сек распространен по всей Земле как первичный материал ее коры — а именно об этом свидетельствуют сейсмические данные, — тогда материал, лежащий выше этого слоя, должен быть представлен либо гранитными породами (плюс громадное количество переработанных отложений, происходящих из первичной породы), либо осадками, которые отлагались на дне океана в виде рыхлого ила. В структуре дна глубокого океана место второго слоя — между илом и первичной корой. Сейсмические результаты всегда указывают на существование второго слоя, и мы должны рассмотреть в этой главе различные предположения о его природе, геологически обоснованные и подтверждаемые сейсмическими исследованиями.
Во время своего плавания в Тихом океане экспедиция на «Челленджере» получила много материалов для изучения слоя рыхлых осадков и второго слоя в самых различных геологических условиях — около островов и подводных гор, на ровных участках дна в центральных частях океана, вблизи материков и по обеим сторонам андезитовой линии. Полученные материалы сопоставимы с результатами, достигнутыми перед тем в Атлантическом океане, где второй слой был установлен достаточно определенно, так как он обладает значительной мощностью и с ним связаны четкие вступления преломленной волны. Однако некоторые особенности второго слоя с большей уверенностью можно установить только в Тихом океане, где они выражены наиболее отчетливо. Нет сомнения, что широкие научные исследования должны в данном случае дать более ценные результаты, чем детали структуры, изученные на каком-либо маленьком участке и имеющие лишь локальное значение.
«Челленджер» вернулся в Японию из Южных морей в ноябре. К несчастью, все плавание проходило в условиях почти неизменной зимней штормовой погоды, так как в 1951 г. нам пришлось испытать сразу три зимы подряд — сначала в Канаде, затем в Новой Зеландии и, наконец, в Японии. Это не было вызвано какими-либо ошибками задуманных планов, а явилось следствием непредвиденных и независящих от нас задержек в Англии, еще до того как экспедиция покинула гавань. Несмотря на то, что зимнее плавание проходит обычно в плохую погоду, препятствующую проведению сейсмических исследований, это все же не мешало нам любоваться различными достопримечательностями. Была уже весна, когда наш корабль впервые пришел в Куре, и клены покрылись свежей листвой на чудесном священном острове Миодзима, куда легко было добраться из порта на простой лодке. А на обратном пути — уже осенью — мы вновь любовались листвой этих замечательных кленов, теперь уже золотой и багряной.
Основной работой нашего корабля в течение всей этой зимы была съемка внутренней гавани Оминато, поскольку предвиделась возможность использования ее для стоянки флота в связи с войной в Корее. Зима в северной Японии не обещала нам ничего приятного, но на самом деле она прошла совсем неплохо. Это напомнило прошлую зиму на островах Королевы Шарлотты, где, казалось, также можно было ожидать самой отчаянной скуки и где мы тем не менее очень хорошо провели время благодаря исключительному гостеприимству жителей Оминато (небольшого рыбачьего поселка). В нем около 11 тысяч человек, чьи дома разбросаны по берегу у подножья такого типичного вулканического конуса, какие часто можно видеть на картинах японских художников. Сейчас этот вулкан спокоен и его кратер заполнен водами озера. Однако горячие источники и отложения серы свидетельствуют о скрытых силах, все еще таящихся в его недрах.
В тех частях мира, где существуют действующие вулканы, они вызывают у людей чувство постоянного страха. Но этот страх в какой-то степени компенсируется чрезвычайно высокой температурой пород чуть ли не сразу под поверхностью грунта, что обеспечивает почти неистощимый запас пара и горячей воды и, например, в Ладорелло (Италия) и в Роторуа (Новая Зеландия) оказалось экономически выгодным использовать эту природную силу для производства электрической энергии. Значительно раньше горячие источники уже использовались для устройства приятных и успокаивающих целебных ванн. Мы вполне оценили их достоинства после довольно строгих ограничений на корабле, имевшем лишь небольшой запас воды для умывания. Для того, чтобы попасть к минеральному источнику Дого, нужно совершить приятную трехчасовую прогулку на катере по Внутреннему Японскому морю. Там, кроме глубоких и роскошных общих ванн, находится специальная отдельная ванна для самого императора. Турецкие бани в Токио оформлены в стиле американской парилки, но превосходный массаж, включающий пляску на вашей спине прекрасных турчанок, безусловно является новинкой для тех, кто прибыл с Запада. В Оминато в общественных ваннах такой роскоши не было, но и в них можно было достичь такого состояния, когда горячая кода проникала чуть ли не до самых костей, выгоняя оттуда холод сильных зимних ветров. Зимой все улицы в Оминато покрыты плотным снегом и всюду можно видеть лыжи и сани. Лыжи используются не только как средство передвижения, но и со спортивными целями, и конечно одежда, которая совсем не похожа на костюмы, принятые на фешенебельных курортах Европы, выбирается по соображениям удобства, а не по законам мод.
В Оминато мы провели пять месяцев, и за это время корабль несколько раз уходил в Куре за горючим. Члены экспедиции, не входящие в состав команды, т. е. научные сотрудники, могли объездить весь остров Хонсю — сверху донизу, причем по суше, а не древним морским путем. Поезд проходит через Хиросаки, где можно увидеть, как изготавливаются кустарные изделия из лака типа Аомори: капли разных красок падают на ровную поверхность, затем им дают высохнуть,затем снова капает краска. После длительной шлифовки и полировки возникает характерный полосчатый рисунок. Южнее Аомори поезд идет через Акиту, которая знаменита своими нефтяными промыслами, рисом и — в отличие от других пустынных нефтеносных районов — красивыми девушками.
Хиросима расположена недалеко от морской базы Куре, и мы съездили туда, чтобы пригласить студентов университета посетить наш корабль. Мы увидели, как быстро восстановлен этот город после разрушений, вызванных атомной бомбой. В том месте, где был центр взрыва, сохранился небольшой участок развалин как своеобразный музей. Не нужно особых усилий, чтобы вообразить неимоверный ужас, царивший здесь в то грозное утро, когда солнечный свет померк и пала тьма. Однако люди уже переживали различные природные катастрофы, которые возможно были страшнее атомной бомбы, и теперь город Хиросима вновь живет суетливой и энергичной жизнью. Масса студентов переполнила наш корабль, приехав посмотреть на океанографические приборы. Было приятно видеть такой живой интерес к научным исследованиям, которые должны помочь в предупреждении земных катастроф, не поддающихся контролю человека.
Однажды вместо Куре для снабжения горючим был выбран порт Йокосука, и мы смогли посетить Токио. Сквозь облака была видна вся гора Фудзи и мы, наконец, смогли похвастаться том, что нам известны теперь те три вещи, которые должен знать каждый, кто приезжает в в Японию,— гора Фудзи, гейши и сучи (сучи — это легкая закуска для коктейля, состоящая из рисовых шариков с хреном и тонких полосок рыбы или морских водорослей; гейши, надо полагать, в описании не нуждаются). В общем в Японии много интересного и было даже немного досадно возвращаться к нашим исследованиям. В зимнее время сейсмические эксперименты в море были очень тяжелыми. Радиоакустические буи устанавливались вблизи корабля и взрывчатка подрывалась с корабельного моторного бота.
Мы брали с собой громадные термосы с горячим супом, но все равно было ужасно холодно возиться с мокрыми кабелями. Поэтому, когда мы возвращались на берег, стаканчик горячей японской водки — саке — в местном ресторане был особенно приятным. Однажды мы зашли по этому поводу в небольшую таверну, как вдруг ее хозяйка с тревожным криком выбежала на улицу. Земля начала дрожать, и тогда мы поняли, что происходит. Появилось такое чувство, словно мы очутились на шаткой платформе большой и тяжелой машины. Амплитуда колебаний достигала нескольких дюймов, продолжались они секунд десять. Мы невольно подумали о разрушенных домах и зияющих трещинах на поверхности земли. Но деревянные постройки хорошо противостояли толчкам, и никаких разрушений не было. Очаг землетрясения находился па расстоянии многих тысяч миль, где-то подо дном Тихого океана. Японцы великолепно знакомы с землетрясениями, и горький опыт многих поколений научил их строить такие дома, которые могут выдержать все, кроме самых сильных толчков вблизи от эпицентра землетрясения. «Челленджер» в это время стоял на якоре и его машины не работали. Ударная волна хорошо передастся через воду, и поэтому на корабле ощущали такое сотрясение, которое появляется при пуске машин. Позднее — уже в течение дня — выяснились печальные последствия этого землетрясения. Подводный толчок вызвал волну, которая в сущности напоминала быстро бегущую рябь от камня, брошенного в воду. Эта волна перемещаясь со скоростью хорошего легкового автомобиля, но, конечно, медленнее, чем сейсмические волны, проходящие через Землю. Лишь через несколько часов после наземного толчка громадная приливная волна хлынула на побережье Хоккайдо, самого северного из больших островок Японии; она вызвала человеческие жертвы и причинила большие разрушения. Командование флота организовало большие спасательные операции. О таких бедствиях должна теперь своевременно сообщать специальная Тихоокеанская система предупреждений цунами, и, несомненно, исследования, начавшиеся с чисто научными целями, должны в конечном счете оказать помощь в этом дело и уменьшить число жертв. Однако и в таких случаях трудно избежать неожиданностей. Когда было дано предупреждение о том, что волна цунами должна хлынуть на побережье Калифорнии, работники спасательной службы никак не думали, что это вызовет совершенно иной результат. Толпы туристов устремились на пляж, желая посмотреть эту волну. К счастью, природа оказалась на этот раз милостивой и никаких неприятностей не произошло. Землетрясение вызвало лишь очень небольшую волну, быть может, потому, что его очаг находился глубоко в недрах Земли.
Слой рыхлых отложений в заливе Оминато лежит на твердой породе. На первый взгляд, это похоже на то, с чем мы встречаемся на дне самого Тихого океана, но имеется большая разница в скорости сейсмических волн, определенной в слое твердой породы. Она равна всего 6,1 км/сек, т. е. значительно ниже известной нам скорости 6,7 км/сек, обнаруженной повсюду в глубоком океане. По-видимому, Японские острова были созданы вулканическими извержениями, которые чередовались с поднятиями и опусканиями всей области дна в целом. То же самое характерно и для Меланезии, расположенной к северу от Новой Зеландии. Структура дна океана в этой области но своим свойствам занимает промежуточное положение между типичным дном настоящего океана и типичным материком. Развитие этой области шло в течение сотен миллионов лет с постепенным образованием островов и с наращиванием площади материка.
Мощность осадочного слоя в Оминато колеблется от трех до шести тысяч футов, что значительно превышает среднюю мощность порядка тысячи футов, установленную для осадочного покрова па дне глубокого океана. Этого и следовало ожидать, поскольку близость суши обеспечивает непрерывное поступление обломочного материала, выносимого в море реками. В открытом океане материал поступает преимущественно сверху, а не приносится течениями со стороны. Большое количество осадочного материала непрерывно поступает в океан из космоса в виде метеоритной ныли. Иногда на Землю падают и большие метеориты, которые являются существенным дополнением к постоянному поступлению космического вещества на земную поверхность. Значительные количества материала поставляют вулканические извержения, выбрасывающие в воздух массу мелких твердых частиц, которые затем постепенно оседают из атмосферы под давлением гравитационного притяжения. Кроме того, остатки морских организмов (раковины и органические остатки мертвой фауны и флоры) также входят в поток обломочного материала, непрерывно выпадающего вниз на дно океана. Многие известковые раковины и скелеты растворяются в воде, так и но достигая дна океана, и поэтому глубоководная красная глина состоит преимущественно из кремнистых обломков. Однако на относительно меньших глубинах глобигериновый ил уже содержит большое количество известковых раковин. Тщательное изучение донных осадков может дать очень много для познания геологической истории. Иногда в осадках встречаются необычные для них гальки или даже валуны, и нужно иметь в виду, что эти «эрратические валуны» могли попасть в осадок благодаря ледовому разносу, выпадая вниз после того как растаяли айсберги, унесшие их с далекой суши.
Имеется особый тип горизонтального движения осадочного материала, влияющий на распределение осадков па дне океана. Это нисходящий поток материала вниз по склону — от материковых шельфов к океанским глубинам,— который не только увеличивает мощность слоя ила, покрывающего дно океана вблизи подножья материкового склона, но и сглаживает местные неровности первичного рельефа коренных пород. Путем детального и всестороннего анализа образцов, взятых со дна океана, можно определить соотношение количеств обломочного материала, принесенного с материков и образовавшегося непосредственно в океане. Следует ожидать, что осадочные слои будут наиболее мощными около суши, со стороны которой непрерывно выносятся большие количества осадочного материала. Именно такую картину и обнаруживают сейсмические исследования. В Тихом океане, например, мощность осадков в нескольких сотнях миль к востоку от Японии составляет около 3000 футов, тогда как на более удаленных от суши станциях средняя мощность но превышает 1000 футов. Сопоставление полученных результатов измерения мощности осадочного покрова с глубинами показывает -вместе с тем, что мощность осадочной толщи обычно бывает тем меньше, чем больше глубина, причем станции с относительно меньшими глубинами расположены ближе к -суше, чем глубоководные. Следует иметь в виду, что при определении средних величии мощностей осадочного покрова необходимо проявлять крайнюю осторожность, поскольку в прошлом могли быть существенные изменения механизма переноса обломочного материала. Приемлемые числовые значения мощностей могут быть получены лишь с учетом влияния рельефа дна океана и особенностей процесса осадконакопления, о которых можно судить по образцам дойных осадков. Количество сейсмических исследований в океанах до сих пор все еще слишком мало, и поэтому результаты каждой станции должны оцениваться с учетом всех доступных материалов и только после этого можно сопоставлять данные различных станций. Действуя таким путем, мы можем вычислить общее количество осадков, отложенных в океане, и вместе с тем определить относительные объемы материала, поступавшего с материков и из космического пространства.
При оценке результатов сейсмических исследований встречается и еще одна трудность. В гл. IV уже объяснялось, как преломленные сейсмические волны дают нам подробную информацию о структуре главного слоя твердых пород под дном океана — слоя 6,7 км/сек. Глубина залегания этого слоя под поверхностью дна определяется с достаточной уверенностью, но данные о мощности и структуре покрывающего его слоя очень скудны. Верхняя часть этого слоя несомненно представлена рыхлыми отложениями; их образцы были получены со дна океана тралами и грунтовыми трубками. Однако у нас ист никаких доказательств того, что рыхлые осадки продолжаются вглубь вплоть до кровли слоя 6,7 км/сек. Больше того, в отдельных местах, например вокруг островов, атоллов и подземных гор, сейсмические исследования отчетливо устанавливают существование 'промежуточного слоя породы между рыхлыми отложениями и слоем 6,7 км/сек. Это и есть тот второй слой, о котором мы уже говорили. Состав этого промежуточного слоя совершенно ясен в тех случаях, когда сейсмические исследования улавливают корни вулканических образований, уходящие в глубину слоя 6,7 км/сек. Сложнее получается в том случае, когда мы начинаем анализировать результаты сейсмических исследований на ровных участках дна океана, вдали от островов п подводных гор. Существование второго слоя обнаруживается и в таких местах. Еще до вступления основных волн из слоя 6,7 км/сек наблюдаются немногочисленные преломленные волны, свидетельствующие о наличии слоя мощностью около 3000 футов, в котором скорость сейсмических волн колеблется от 5 до 6 км/сек. В открытом океане эти преломленные волны выражены не столь определенно, как аналогичные волны вблизи островов, поскольку второй слой имеет здесь очень небольшую мощность и волны со скоростью 6,7 км/сек приходят раньше (почему — это уже объяснялось в гл. III). Однако само существование второго слоя в океане определенно подтверждается также и отраженными волнами, приходящими в некоторых случаях с поверхности контакта пород ниже дна океана, но все же не с такой большой глубины, чтобы их можно было связывать с поверхностью слоя 6,7 км/сек. Интенсивное отражение волн при этом обусловлено значительным контрастом в скорости их прохождения в рыхлых осадках и подстилающем их слое. Судя по интенсивности отражения, для второго слоя должна быть характерна скорость порядка 5—6 км/сек. Имеется и другой признак, правда довольно косвенный, который можно вывести из анализа сейсмических записей. Обычно и проломленные и отраженные волны, используемые в сейсмических экспериментах, являются волнами сжатия (продольными.— Ред.), распространяющимися как в жидкой, так и в твердой среде, что обусловлено наличием упругих свойств у обеих этих сред. Мы уже видели, рассматривая строение ядра Земли, что твердые тела могут, кроме того, передавать сейсмические волны иного типа, зависящие от жесткости среды и ее способности сопротивляться изгибающим силам. Жидкие тела не обладают такими свойствами, они не могут вибрировать подобно стальной пружине и поэтому не передают волн второго типа, которые называются поперечными. Такие волны обычно не используются в сейсмических экспериментах: их скорость значительно меньше, чем у продольных волн, и они никогда не приходят к регистрирующим приборам в первых вступлениях. Но иногда они все же настолько интенсивны, что их присутствие можно установить даже на фоне других волн.
Чистые поперечные волны можно наблюдать па некоторых глубоководных сейсмограммах. Поскольку эти волны не проходят сквозь воду, следует предполагать, что они образуются в результате преобразования первичной продольной волны. Лабораторные опыты показали, что такое преобразование действительно может иметь место, но только при определенных обстоятельствах. Вряд ли это возможно, например, если волны из морской воды проникают в рыхлый ил. Необходимо более резкое изменение плотности и твердости породы. Присутствие поперечных волн в сейсмических записях свидетельствует следовательно о том, что где-то в слое осадков податливый рыхлый материал сменяется чем-то более жестким. Цифровые величины, полученные при измерениях, не противоречат той картине, которую дают нам преломленные и отраженные продольные волны. Существование второго слоя — особого слоя породы между рыхлыми осадками на дне океана и слоем 6,7 км/сек — устанавливается, таким образом, с достаточной очевидностью не только около островов и подводных гор (где, собственно, в его наличии можно не сомневаться), но и на ровных участках дна.
Второй слой вблизи островов несомненно состоит из изверженного вулканического материала, что вполне подтверждается данными, приведенными в гл. VI. Имеет ли второй слой в остальных частях океана также 'вулканическое происхождение? Кажется невозможным, на первый взгляд, чтобы изверженного вулканического материала хватило для образования сплошного покрова на всем пространстве дна океанов. Кроме того, если такое громадное извержение когда-либо и происходило, то оно должно было быть сотни миллионов лет назад, так как на твердом втором слое сейчас лежит покров медленно отлагавшихся рыхлых осадков. На суше мы знаем, правда, большие лавовые покровы. Они занимают, например, всю область Деканского плоскогорья в Южной Индии, да и, кроме того, большинство главных горных систем сложено излившимися массами вулканической породы. Но площадь суши вдвое меньше площади океанов, и для образования повсеместного покрова вулканического материала на дне океана нужна такая деятельность вулканов, масштабы которой отличаются от всего того, что мы наблюдаем на материках. Разумеется, в этом нет ничего невозможного. Ведь мы уже видели, что структура пород ниже дна океана совсем иная, чем на материках, и характер вулканических извержений в этих двух случаях может быть также разным.
На дне Тихого океана второй слой вероятнее всего большей частью состоит из твердого слоя известняка. Он мог образоваться, скажем, в течение мелового периода — несколько сотен миллионов лет назад. В то время необычайно интенсивное развитие морских организмов сопровождалось отложением мощных толщ писчего мела и известняка во всех частях мира. Если обилие известковых морских животных было характерным для неглубоких морей, где отлагались мощные толщи континентальных пород, то естественно усиленная жизнедеятельность организмов могла происходить и в глубоких океанах. Дальше мы увидим, что меловой период был критическим в геологической истории Земли, и изменения климата, по-видимому, сопутствовали происходившим тогда другим катастрофическим переменам. Существование слоя известняка мощностью в несколько сотен футов, лежащего под слоем глинистых осадков мощностью от одной до двух тысяч футов, хорошо объясняло бы сейсмические записи, полученные в глубоководных областях Тихого океана. Правда, эти данные могут свидетельствовать о двух возможных вариантах структуры. Скорость воли во втором слое вблизи островов, где он имеет большую мощность, несколько отличается от скорости в этом же слое на ровных участках дна глубокого океана. Вокруг островов, где вулканическое происхождение второго слоя не вызывает сомнений, средняя скорость сейсмических волн в нем около 4,5 км/сек, а в удаленных от островов и глубоких частях океана — 5,5 км/сек и более. Имеющиеся немногочисленные наблюдения показывают, что средняя мощность второго слоя также неодинакова — свыше 6000 футов у островов и менее половины этой цифры в открытом океане.
Как показывают исследования образцов вулканических пород, собранных на Гавайских островах, вулканическим породам соответствует скорость 4,5 км/сек. Большее значение скорости во втором слое может соответствовать либо другому типу вулканической породы или же такой плотно сцемептированной осадочной породе, как известняк. Если действительно существует повсеместный покров известняка в виде слоя мощностью в несколько сотен футов, свидетельствующий об особой фазе в геологической и биологической истории океанов, то под ним может находиться еще один слой рыхлого единообразного материала. При такой интерпретации второго слоя он должен играть роль лишь прослоя, напоминающего прослойку варенья в сэндвиче. Если это представление верно, то мы получим несколько иные значения мощности осадочного покрова, включающего второй слой и рыхлые донные отложения, подсчитав их по данным сейсмических измерений с учетом соответствующих значений скорости. Тогда вместо вертикального разреза дна океана, состоящего из 1000 футов глины, подстилаемых 3000 футов твердой вулканической породы или — что вероятнее — известняка, соответствующих второму слою, мы получим в результате другого варианта подсчетов сэндвич из нескольких сотен футов твердой породы второго слоя и разделяемых ею двух 1000-футовых слоев глины.
Представление о сэндвиче, состоящем из рыхлых осадков с твердым известняком в центральном слое, является для Тихого океана вполне приемлемым. Такой сэндвич должен покрывать весь океан вдали от материков. Он усеян вулканическими выступами в форме островов, коралловых атоллов и подводных гор, окруженных выровненным чехлом вулканической лавы, который в свою очередь перекрыт тонким слоем рыхлых осадков. Их мощность, естественно, зависит от возраста вулканического извержения и продолжительности последующего осадконакопления. Тихий океан должен быть упомянут особо, потому что он гораздо шире других океанов и процессы осадконакопления в нем не слишком резко нарушаются приносом обломочного материала с материков. Кроме того, Тихий океан и часть Индийского, как мы увидим позднее, по ряду признаков возможно являются единственными первичными океанскими областями Земли, тогда как Атлантика и другие океаны могли быть образованы позднее, в результате вторичных процессов.
Сейсмические исследования, проводившиеся на «Челленджере» и в других экспедициях, были направлены на то, чтобы выяснить геологическое строение дна океана. Этот метод очень хорош для определения глубины залегания главного слоя твердых пород, но его возможности для выяснения природы пород, образовавшихся выше этого слоя, па первичном дне океана, весьма ограничены вследствие осложняющей исследования большой мощности слоя воды. На суше эта проблема решается проще, с помощью обычных сейсмических исследований методами отраженных и преломленных волн. Скорость волн в осадках и втором слое могла бы быть точно установлена посредством измерений па коротких расстояниях между пунктом взрыва и приемным пунктом. Однако при работах в океанах волны с близких расстояний заглушаются более сильными водными звуковыми волнами, распространяющимися непосредственно от взрыва. Существует путь для преодоления этой трудности, испытанный без особого успеха во время первых морских сейсмических исследований: вся приемная аппаратура и заряд взрывчатого вещества размещались непосредственно на дне океана (так делалось в довоенных экспериментах в Ла-Манше). Но па глубинах, превышающих несколько сотен футов, это нельзя сделать без помощи корабля, специально приспособленного для укладки на дно кабеля. Однако стремление к подробному изучению распространения преломленных волн в рыхлых осадках было настолько сильным, что в конце концов была изобретена аппаратура, в которой соединялись вместе заряд взрывчатого вещества, приемники и самописец. С корабля он опускался на тросе до самого дна океана, а затем с помощью программного часового механизма с определенными интервалами производились взрывы.
Если такая аппаратура окажется пригодной к работе, то с ее помощью нам, возможно, удастся разрешить все загадки, связанные со вторым слоем и рыхлыми осадками. Нужно определить точные скорости сейсмических волн для второго слоя и добиться четкой регистрации преломленных волн, которые смогли бы дать возможность выделить тонкий второй слой от более мощного, так как сейсмические волны плохо передаются в слое с небольшой мощностью. Для дальнейшего развития исследований дна океана, по-видимому, нужны какие-то принципиально новые методы. При повторении стандартных измерений в других частях океана мы сможем, конечно, получить какой-то новый материал. В этом отношении именно измерения, сделанные непосредственно на дне океана, а не с поверхности воды, также помогут сделать еще один шаг вперед. Но и этого будет слишком мало. Настало время для какого-то нового экспериментального подхода, который мог бы сделать революцию в геологических исследованиях дна океана.